Давайте сразу разделим понятия «граффити» и «вандализм».
Первое – это область искусства, в которой художник самовыражается, рисуя картины на открытых поверхностях, чаще всего — на стенах и заборах. И я рад бы поговорить об этой светлой стороне уличного рисования – тем более что и у нас в городе есть примеры действительно классных, выдающихся работ, однако приходится говорить о тёмной, а, точнее, о его грязной стороне – о вандализме.
Каждый день на улицах Волгограда мы видим разноцветные каракули, натурально уродующие лицо моего города. И это не только росписи заборов в промзонах или районах, традиционно считающихся неблагополучными. Паутиной «тэгов» – так называется авторская подпись уличного «бомбилы» – затянут весь город. Особенно резко это бросается в глаза в историческом центре Волгограда.
Разумеется, мы не одиноки, и проблема красочного вандализма присуща всем населённым пунктам мира – от многомиллионных мегаполисов до рабочих посёлков на пару тысяч жителей. И, наверное, с этим можно было бы смириться, но тогда надо мириться и с обос.нными подъездами, разбитыми лампочками и прочими атрибутами разрухи. Такое положение дел меня не устраивает.
Для того, чтобы снять проблему «художественного» уродования Волгограда с повестки дня, нужно, чтобы этим очень сильно озаботились не только власть, но и горожане. Поскольку, как бы нежно я ни относился к нынешним управленцам, гадят в подъездах и превращают лицо нашего города в рыло не Бочаров с Блошкиным и не Лихачёв с Колесниковым. Это делают совершенно другие персонажи.
Позволю себе поделиться некоторыми соображениями на этот счёт. Но сначала — для настроя, так сказать, — покажу вам несколько фотографий, сделанных в самом центре Волгограда. Это не лихие беспредельные девяностые. Это 28 января 2020 года.
Великолепно, правда?
А теперь к делу.
Для начала нужно понимать
Кто рисует?
Представители силовых структур, призванные ловить вандалов, разводят руками и говорят, что установить «художников» практически невозможно. Но это не так. Просто этим надо заниматься. И заниматься очень серьёзно, как в Нью-Йорке, например. Не надо смеяться, я сравниваю не два космически разных города. Я привожу пример того, как поступили умные люди, ибо учиться и перенимать опыт всегда полезно, даже если это опыт наиболее вероятного противника.
Так вот, в Нью-Йорке было создано подразделение по борьбе с граффити, позже влившееся в Специальное подразделение по борьбе с вандализмом. Создавая эту группу, руководители мэрии руководствовались «Теорией разбитых окон» Уилсона и Келлинга. Помните: «Если в здании разбито одно стекло, и никто его не заменяет, то через некоторое время в этом здании не останется ни одного целого окна».
Мэрия прикинула: чем больше уродливых рисунков появляется в том или ином районе мегаполиса, тем хуже в этом районе работает администрация и полиция, тем равнодушнее граждане. А откуда берётся равнодушие по отношению к собственному дому? А вот от этого же — от бездействия власти и полиции.
Ситуацию решили менять. В созданное подразделение были набраны полицейские, имеющие опыт работы с неблагополучными детьми и подростками, оперативники наркоконтроля, аналитики и даже армейские спецы по борьбе с партизанами.
В течение полугода создавалась детальнейшая база, в которую заносили ВСЕ, то есть, ВООБЩЕ ВСЕ настенные рисунки. Далее по манере рисования, по «тэгу», по цветовой гамме эти рисунки разбивались на группы. Базы районировались, обновлялись. Выявлялись маршруты перемещений «бомбил». Замечу, что это происходило в конце восьмидесятых – тогда тотального видеонаблюдения ещё не было.
В итоге появился список из нескольких сотен рисовак. Следующий шаг. Мэрия пересмотрела систему штрафов за порчу городского имущества. От 250-300 долларов, на которые штрафовались редкие, пойманные с поличным «художники», сумма возросла в разы. Сегодня уже никого не удивишь штрафом в 10 и даже 20 000 долларов! Никого — кроме, пожалуй, родителей «бомбил». Ведь не секрет, что 90% из тех, кто берёт в руки маркер или баллон, чтобы увековечить своё имя на городской стене, – подростки. В итоге уличная художественная самодеятельность пошла на существенный спад.
А теперь подумаем, как положительный пример из Нью-Йорка привить на нашей почве федерального значения.
Внутри городской полиции необходимо создать подразделение, специализирующегося на вандализме. С учётом того, какой ущерб придурки, не знающие куда девать удаль и творческие порывы, наносят Волгограду, мелочиться на этом не стоит.
«Бомбилы» рисуют ночью или в сумерках, то есть, в то время, когда все кошки серы. Причина понятна: они надеются, что не попадут в поле зрения камер, которых по городу с каждым днём становится всё больше. Но дело в том, что на камеры они, тем не менее, попадают, и это я знаю из общения со знакомыми сотрудниками полиции. Бомбилы не хотят светиться? Отлично. Значит, лица как минимум десятка авторов уродливых закорючек необходимо показать городу и миру. На сайте мэрии надо завести страницу, на которой можно будет увидеть персонажей, которые не знают, чем занять свои руки.
Создание базы «бомбил». Если этим делом заниматься не спустя рукава, не составит особенной проблемы. Дело в том, что большая часть «тэгов» — это прозвища или «ники», под которыми они существуют в соцсетях и по которым их знают в сообществе. Соответственно установление личности того или иного дятла, забивающего стены всякой чушью, дело максимум двух вечеров.
Вот три примера.
Кстати, вот вам идея относительно дуроплясов из одной молодёжной организации, пару лет назад трубивших о крестовом киберпоходе за нравственность. Вместо того, чтобы искать несуществующую оппозиционную скверну, пусть вандалов устанавливают.
И ещё создание базы чрезвычайно необходимо потому, что часто в якобы абстрактные «тэги» вплетаются символы, понятные закладчикам и потребителям наркотиков.
В отличие от Америки у нас уличными художествами редко занимаются дети из малообеспеченных семей. В подавляющем большинстве случаев это делают те, кто бесится с жиру.
Стоимость баллона с краской может варьироваться от 150 до 1500 рублей, маркера — от 150 до 980 рублей. Дети, живущие впроголодь, вряд ли предпочтут баллон «доширачке», или я не прав?
Значит, отвечать за стремление дитяти прославиться нехорошими делами должны и родители.
Это я к тому, что штрафы за вандализм можно и нужно увеличить. Сейчас максимум, что грозит родителям недомалевича, это 40 000 рублей, а их чаду — постановка на учёт в детскую комнату. Причём всё это кулуарно. Эту практику надо менять.
Штраф за порчу фасада исторического здания нужно поднять минимум до 250 000 рублей. А портреты родителей художника увековечить на сайте мэрии вместе с изображением их отпрыска.
И, конечно же, нельзя ограничиваться только штрафом и привлечением внимания к отдельным персонам. Общественные работы по устранению плодов идиотизма послужат не только на благо города, но и для укрепления семьи художника. Ибо коллективный труд, как известно, облагораживает.
Наверное, меня можно упрекнуть в идеализме. Можно. Но не нужно. А нужно просто задаться целью решить эту проблему. Тем, кто зас.рает наш город, плевать на его будущее. Надеюсь, что у власти и полиции иной настрой.
Если что – я готов к диалогу.
Дмитрий Бессонов.
