«Ходить. Нельзя проигрывать»
Хотя данное прочтение периодически и выносится на щиты партии власти, на самом деле оно скорее отражает точку зрения существенной части оппозиции. Мотивация проста: Чем меньше явка избирателей, тем больше у власти, которая тотально контролирует избирательный процесс, сфальсифицировать его итоги в свою пользу.
И с этим утверждением трудно не согласиться, опираясь на пример того, что происходило 9 сентября 2018 года в участковых комиссиях Волгограда. Объективно – и «не бюджетные» наблюдатели это подтверждают — явка в целом по городу была не выше 10 %. После подсчёта голосов Дзержинская ТИК, исполняющая функции горизбиркома, обрадовала нас цифрой 24,1%. То есть, глаза и слух волгоградцев обманулись, на минуточку, более чем на 140 процентов. Откуда взялись эти дикие цифры? Отвечу, опираясь на опыт участия в избирательных кампаниях.
На самом деле, махинация эта не требует особого ума или какой-то выдающейся сноровки. Для её воплощения требуются: непсихованный Председатель участковой комиссии (УИК), чрезвычайно исполнительные Секретарь и Заместитель председателя комиссии, мотивированные члены комиссии (за конвертик), лояльные члены комиссии (бюджетники), мотивированно-лояльные наблюдатели (по ситуации). Ниже приведу механизм макли.
На каждый участок где-то недели за три до дня голосования, куратором выборного процесса (как правило, из администрации района, но в сложных случаях даже городской куратор подключается) спускается цифра избирателей из числа «мёртвых душ», которую необходимо зарезервировать на всякий случай. «Мёртвые души» — поясню, это те, кто был внесён в список, но голосовать не пришёл. Минут за 15-20 до закрытия участка, Секретарь докладывает Председателю о заполненности списка избирателей, из числа прописанных на избирательном округе. Председатель звонит куратору, докладывая о количестве «мёртвых душ». Сразу после окончания подсчёта голосов, в процессе заполнения протоколов, лояльные члены комиссии под руководством Секретаря, начинают встраивать список «мёртвых душ» в список проголосовавших избирателей, а главное, сводить этот список с числом бюллетеней, так или иначе попавших в урну. Встраивание производится просто – в пустографки вписываются паспортные данные и ставятся подписи. Три человека за десять минут легко могут сляпать до 18 таких автографов. Нетрудно предположить, что «мёртвые души» отдают свои голоса тому, кого назвал куратор. Причём не обязательно речь идёт о победе «единоросса». История знает случаи, когда таким макаром лавровый венок просто передавали согласованному «оппозиционеру».
А что же делают наблюдатели? В случае с 9 сентября – большая часть тупит, дремлет, пьёт чай или трендит по мобильникам; меньшая истерит, пытаясь предотвратить эти, безусловно, противоправные действия комиссии. Председатель комиссии посылает истерящих наблюдателей лесом. Полиция включает Семисотова, не видевшего и не слышавшего мата, за который извинился культурный депутат.
Собственно, всё. Таким образом, повышается явка. Таким образом, в некоем районе, назовём его, допустим, Дзержинским, при голосовании за неизвестного избирателям юношу, обладающего 2 несомненными достоинствами: мамой и генетической «памятью», «голосует» в 2,5–3 раза больше людей, чем в действительности побывало на участках.
Казалось бы, необходимость дружного семейного прихода на участок не для того, чтобы написать в школьный чат: «Ивановы проголосовали», а для того, чтобы гражданский долг там и прочее всякое — доказана? Не спешите с выводами.
«Ходить нельзя. Проигрывать»
Этот постулат тоже исповедует оппозиция. Публично. Не публично, на уровне методичек и ватсап-сообщений, такую задачу внутри системы генерирует власть. Почему это делает администрация — понятно. Я писал об этом выше. Теперь поговорим о протестных резонах.
Какой бы ни была явка избирателей, власть, которая тотально контролирует избирательный процесс, в любом случае сфальсифицирует его итоги в свою пользу.
Чтобы это понять, не надо гонять в Приморье. Останемся в границах городского округа города – героя Волгограда. Здесь — при тех же участниках процесса, механизмы фальсификаций имеют несколько иной характер. Они требуют чуть более крепких нервов от Председателя, ещё большей проворности от Секретаря и Зама, и ровно такого же наплевательского отношения от лояльных процессу членов комиссии – наблюдателей.
Жульничество первое. В зависимости от задач, поставленных куратором и лояльности/конвертомотивированности членов комиссии и наблюдателей, определяется группа, которая будет сопровождать переносную урну. Это, если кто не в курсе, такой серенький ящик, с которым выезжают к лицам, не способным самостоятельно прибыть на избирательный участок.
Если задачи куратора не идут в разрез с гражданской позицией членов комиссии, с выезда «бродяги» — примерно через 2 часа — возвращаются с урной, которую, по волгоградской традиции, даже не утруждаются запечатывать. И в этой урне после вскрытия оказывается, допустим, 100 бюллетеней — строго по числу избирателей, заявивших о желании голосовать на дому. Нюансов два. Первый: при наличии отсутствия на урне пломбы, в подавляющем большинстве случаев все бюллетени будут за того, за кого сказал куратор. Второй: До адресов эта урна вообще не доезжает, поскольку получить 100 правильно заполненных бюллетеней от лиц, как правило, очень пожилого возраста, да и ещё с адресов, разбросанных по всей территории комиссии, за 2 часа невозможно.
Жульничество второе. После вскрытия урн, как стационарных, так и переносных, массив бюллетеней сваливается в одну большую кучу. Председатель, извлекая из общей кучи бюллетень, должен показать его членам комиссии и наблюдателям, и громко произнести фамилию, против которой стоит галочка, или крестик – отметка, в общем. Штука в том, что сверхчасто солист – Председатель сажает «зрителей» метрах в ста от стола с массивом, а затем, воздевая над собой лист с волеизъявлением, произносит имя, которое ему, может и не очень хочется, но очень нужно произнести. Согласно практике, сложившейся в период «бочаровщины», редкие протесты против этаких манипуляций, эффекта не имеют, поскольку именно, что редкие. Да и частные.
Видите ли, получается удивительная штука. Например, Алексей Ульянов, шедший от ЛДПР, нарушения увидел и требует отмены итогов голосования, обратившись в правоохранительные органы.
Но партия ЛДПР, от которой шёл Алексей Ульянов, нарушений не видела и результаты голосования признала. Какова вероятность того, что Ульянов добьётся справедливости? Эм… Риторический вопрос.
Или вот вам ещё одна вишенка на прогорклый торт. Депутат облдумы от КПРФ Михаил Таранцов бьёт в колокола, требуя вызвать на заседание думы руководство избиркома, прямо заявляя о массовых нарушениях, а его коллега — руководитель фракции КПРФ Алексей Буров сообщает: «Всё прошло достаточно спокойно, без скандалов и нарушений».
Может, кто-то в качестве демарша чести отказался от мандатов в пусть ничего не решающей, но всё-таки думе? Отнюдь. В итоге коммунисты получили два мандата и… И, собственно, всё. Как и ЛДПР, кстати, всё.
Реально просвистевшая, как фанера над Парижем, «Единая Россия» забрала 30 из 36 мандатов. Действительным же триумфаторам, в качестве подачки, швырнули четыре места в думе, а они не просто их поймали, как косточку дворовый Трезорка, но и, радостно повизгивая, брякнулись на спину, в ожидании почёсывания животика.
И знаете, что? Дождутся. До следующих выборов осталось меньше года, а значит, хозяин обязательно и животик почешет. А если настроение будет, то и пнёт незлобиво по этому самому брюшку, хоть красненьких, хоть жёлто-синеньких кобельков. Он же не часто дерётся, зато кормит вкусными объедками, так чего обижаться?!
«Ходитесь лошадью»
В общем, нет у меня однозначного ответа на риторический вопрос о знаках препинания. Нету ответа. Но есть лично моё решение.
Сегодня у власти в Волгоградской области находятся люди, при которых и приход на участок, и бойкот явки – это участие в преступлении. Приход на выборы сродни вступлению в беззубую, никчёмную местную КПРФ. Неприход аналогичен предательской позиции ЛДПР в отношении Лёхи Ульянова.
Скажу словами Евгения Лукина:
«В юдоли, где мы обитаем
Любое деяние — зло.
А я уродился лентяем
И, стало быть, мне повезло».
То есть, пока выборы в руках блошкиных и бочаровых, пока человек, имевший прямое отношение к фальсификации итогов голосования (за что проходил фигурантом уголовного дела) руководит избиркомом — я на выборы ходить не буду.
Мой гражданский долг — не участвовать в уголовно наказуемых преступлениях. Ни в качестве терпилы, ни в качестве соучастника.
Дмитрий Бессонов
