Вертолет с президентом Ирана Ибрахимом Раиси 19 мая возвращался из Азербайджана после рабочего визита иранской делегации. В районе Арсбарана провинции Восточный Азербайджан на северо-западе страны он потерпел крушение и пропал. К поисковым мероприятиям, начавшимся через час после происшествия, подключились не только спасатели на вертолетах, но и беспилотники, оснащенные приборами ночного видения. К утру 20 мая спасатели добрались до упавшего вертолета, выживших не нашли.
Случившееся прокомментировал политолог Андрей Серенко, который рассказал, что Ибрахим Раиси символизировал собой прочный союз между Москвой и Тегераном.
— Сам по себе инцидент, безусловно, экстраординарный, поэтому сложно понять, как сама иранская политическая система отреагирует на этот вызов, и как, соответственно, друзья и союзники Ирана будут себя чувствовать в этой чрезвычайной ситуации. Для Москвы погибший был проверенным партнёром. Он находился на своём посту с 2021 года и за это время он успел продемонстрировать свою не только эффективность в отношениях с Москвой, но и надёжность. Именно при Раисе было сформировано новое российско-иранское сотрудничество, связанное с поставками вооружений боеприпасов для российских войск, что имело очень важное значение в связи со специальной военной операцией. При нём началась реализация проекта транспортного коридора Север-Юг, который имеет колосальное значение для России и очень важное значение для Ирана. Безусловно, все эти стратегические решения, которые были приняты в последние несколько лет Тегераном в части Москвы, безусловно, утверждались высшим руководителем Ирана Али Хамени. Партнёрство с Россией и её поддержка вооружением и боеприпасами, содействие в развитии проекта коридора стран Север-Юг поддерживалось высшим руководителем Ирана. Да, роль президента здесь очень велика была, потому что от него зависела эффективность реализации этих проектов.
Вместе с тем эксперт отмечает, что на данный момент нет каких-либо убеждений, что новый президент будет настолько же надежным партнером для России.
— Некоторые эксперты говорят, что покойный был политиком, который видел выгоду от сотрудничества с Россией. Поэтому его интерес к взаимодействию с Москвой был подкреплён не только экономическими причинами, которые Тегеран получал от реализации этих проектов, но и от ещё, так сказать, некой идеологической убеждённости, что партнёрство с Москвой это очень важно для Ирана. Вместо него пока неизвестно, какие кандидатуры предлагаются. Сейчас не очень понятно, как дальше будет складываться наше партнёрство, с учётом особенности иранской системы, где все-таки курс задаёт верховный лидер рахбар Али Хамени. Наверное, следует ожидать того, что практически ничего не изменится в стратегическом измерении. А вот будут ли какие-то нюансы в процессе реализации этих проектов на тактическом уровне, это можно проверить будет только после того, когда на свой пост заступит новый президент Ирана.
Андрей Серенко подчеркивает, что сейчас России важно не расслабляться – «какой бы не был надёжный друг, как бы вы не были уверены в нём, любую дружбу нужно, как хороший цветок, поливать, удобрять».
Также политолог напоминает, что причина крушения вертолета на данный момент остается неизвестной.
— Итоговой версии никто знать еще не может, потому что не проведено расследование. И какие бы выводы из этого расследования не были бы сделаны, все равно останется у какой-то части аудитории червоточина о том, не было ли это просто результатом диверсии или террористического акта. Тем более слухи о том, что в Иране готовятся некие события ещё больше месяца назад в определённых экспертных кругах появились. Какое-то происшествие ожидалось. И вот это происшествие случилось именно в конце мая, в начале июня. Я думаю, что версию диверсии не стоит сбрасывать со счетов. По крайней мере, пока. А там покажет, конечно, следствие. Этот альянс, который Раиси собой символизировал — альянс Москвы и Тегерана, очень многих не устраивал. Да, конечно, это не значит, что, выведя его из игры, можно разрушить этот альянс, но вполне возможно, что была попытка запустить какие-то деструктивные процессы внутри иранского политического сообщества, внутри иранской политической системы, которые, возможно, приведут к сбоям в этом партнёрстве. Вполне, что на это ставка тоже кем-то делалась. Этого нельзя исключать.
